Ещё в 1963 году на встрече европейских писателей англичанин Уильям Голдинг признавался: «Факты жизни приводят меня к убеждению, что человечество поражено болезнью… Это и занимает все мои мысли. Я ищу эту болезнь и нахожу её в самом доступном для меня месте – в себе самом». Трудно сказать, подозревал ли писатель, что природу этой болезни человечество продолжит искать и через полвека. Будет пытаться определить и назвать её, подберёт такие формулировки, как «привыкание ко злу», «всеобщее равнодушие», «расширение или размывание нравственных границ». И всё равно при этом не найдёт однозначного ответа на вопросы классиков «что делать» и «кто виноват».
В пределах разумного?
XX век поставил человека в принципиально новые условия: в плавильный котёл ускоряющегося прогресса попали не только социально-экономическое и политическое содержание жизни, не только формы мировоззрений и культур, но и сама человеческая личность, понимание возможностей которой подверглось переделке. Начавшаяся на рубеже XIX–XX веков научно-техническая революция привела к закреплению за человеком статуса «хозяина природы», над которой он призван господствовать с помощью техники, и утвердила веру в его поистине безграничные возможности. Безграничность оказалась как физической, так и нравственной.
«Человек состоит из духа, души и тела, – рассуждает епископ Архангельский и Холмогорский Даниил. – Расширение границ сегодня идёт и на физическом уровне: ещё несколько лет назад определённое количество сахара в крови было нормой. И не больше. А сегодня допустимо больше. При определённых заболеваниях требовалась госпитализация. А сегодня можно обойтись и без неё. О том, что раньше люди были физически здоровее, я часто слышу от врачей, работающих в комиссиях при военкоматах. Границы допустимого сегодня для военнослужащих меняются, требования становятся более гибкими: с плохим зрением теперь в армию берут, с плоскостопием – тоже годен. Получается, что от отклонений от нормы как бы отмахиваются. Но это неправильно: есть чёткие физические границы, выработанные веками и поколениями, выход за рамки которых вызывает дискомфорт на физиологическом уровне.
То же самое происходит и тогда, когда расширяются границы нравственности. Нравственные ориентиры были установлены Богом, а не придуманы человечеством. Человек принял нравственный закон, как принял физические законы существования окружающего его мира, закон всемирного тяготения, например. Если мы начнём нарушать данные нам Богом заветы, начнёт страдать наша душа: за несоблюдением техники, за малейшей неточностью при прыжке с 5-метровой высоты в воду – «недокрутил» или «перекрутил» – могут последовать тяжёлые последствия. И мы должны это понимать».
Один раз увидеть
Век развития высоких технологий стал веком визуальной информации, активно вытесняющей слово и текст. И ранее имевшие статус четвёртой власти средства массовой информации сформировали вокруг человека особую среду, в которой любая «инфа» доступна и открыта. Своего рода медиапространство без границ, в которое и погружено не ощущающее этих границ информационное общество.
«Размывание границ нравственных рано или поздно приведёт к трагедии, – продолжает владыка. – За тем, какая информация сегодня выливается на человека через СМИ, необходимо следить. Видимо, на государственном уровне. В эфире сегодня фильмы, в которых один запросто убивает другого, с необычайной лёгкостью проливая реки крови. Нет ничего удивительного, что постепенно человек начинает привыкать к насилию, становится более агрессивным, жестоким. В христианстве существует такое понятие, как родство душ: от человека к человеку через глаза передаётся хорошее и плохое. Преподобный Ефрем Сирин говорил о том, что пока Ева не посмотрела на плод, у неё не было стойкого вожделения вкусить его. А святой апостол Иоанн Богослов среди видов похоти выделял «похоть очес» – страсть к внешней красоте и зрительной информации. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, неоднократно сталкиваясь с актами насилия на экране телевизора, совершающимися лёгким движением руки, человек начинает грубеть. Неудивительно слышать от воспитателей детских садов и учителей, что у нас растёт жестокое поколение: сейчас мы начинаем пожинать плоды развращённости. Возможно, нам следует задать себе вопрос: что мы хотим в итоге получить? Поколение воинов? Жестоких людей, не знающих границ? Едва ли. Важно воспитать растущее поколение иначе. А для этого нужно понять, чем мы хотим напитать наших детей. Китайское правительство не так давно приняло решение о том, что в эфире их национального телевидения должны транслироваться только полезные передачи. Мы же показываем нашим детям то, что убивает человека, разрушает его. Хотя «источником питания» могли бы сделать нашу православную культуру».
Наслаждаюсь – значит, существую?
Рекламу шоколадного батончика «Baunti», обещающую покупателю райское наслаждение, можно считать квинтэссенцией мироощущения конца XX века – эпохи постмодернизма. Неслучайно в романе «99 франков» Фредерик Бегбедер перевернул декартовскую формулу, адаптировав её под современное ему общество потребления: «Я покупаю, значит, я существую». Новое время выдвинуло новую парадигму мышления – хорошо то, что приятно.
«Важно понять, что нельзя ставить знак равенства между тем, что полезно, и тем, что приятно, – подчеркивает архипастырь. – Если дать детям возможность выбирать, что они будут есть в течение дня, 100 из 100 детей проголосуют за сладкое. Мы можем пойти у них на поводу, уважая свободу их выбора, но при этом будем понимать, что такое количество конфет разрушает организм. Сегодня люди в основу своих отношений кладут в первую очередь удовольствие. Забывая о том, что удовольствие – это лишь следствие. Когда человек начинает заниматься каким-то видом спорта, первичным является не то, сколько денег он сможет заработать, а то, что ему нравится его занятие. И прежде чем спорт начнёт приносить деньги, нужно вложить в него огромный труд.
Как источник удовольствия мы понимаем сегодня и любовь, забывая о том, что любовь – это, прежде всего, жертва. Некое действо, в процессе которого человек должен подогревать своё чувство, оставаться верным, внимательным. Это труд, усилие воли. А не то, что нечаянно нагрянет и исчезнет через несколько дней или часов. Приоритет удовольствия над усилием в любви приводит к тому, что один может отвернуться от другого в любую секунду: если главным становится состояние здесь и сейчас, то перестают существовать любые другие обязательства и сроки. «Я женился на другой, а ту теперь не люблю». Но жить так, без усилия за внешней формой рассмотреть красоту человеческой души, невозможно: за любовь нужно бороться, оберегая и сохраняя её, как росточек от морозов, засухи, палящего солнца».
Как на минном поле
Мастер трансформаций, конец XX века, а точнее, люди, его населяющие, выдвинули ещё одну формулу, которую условно можно было бы обозначить так: что массово, то не постыдно. Принцип «так делают все» стал причиной, поводом, оправданием нравственных компромиссов и нежелания, а возможно, просто неумения сделать усилие над собой.
«Нельзя говорить о том, что если 200 человек живут с давлением 160, не обращая на это ни малейшего внимания, это норма, – подводит итог владыка. – Это не станет нормой, даже если их будет в два, пять, в десять раз больше: любой врач скажет, что перед нами болезнь, несмотря на то, что так живут все. Не менее внимательного отношения к себе требует и наша душа: если норма – 120, то нельзя воспринимать отклонение от неё как нечто, что является порядком вещей. В противном случае мы скатимся в общество всеобщей жестокости, где не будут работать нравственные законы, а будет работать один закон – закон сильного.
Мы можем призвать в помощь Бога. Но без нашего усилия, без желания сделать это усилие, без соработничества Бог не сможет нам помочь. Как не будет Он самостоятельно выращивать семя, заложенное в человеческой душе при крещении. В 90-е тренер российской сборной по футболу поделился со мной словами, которые адресовал игрокам приглашённый для проведения молебна священнослужитель. На просьбу «помолиться за них получше» он ответил так: «Я за вас Богу молиться буду, но Бог за вас в футбол играть не будет».
Бог установил нравственный закон – дал человеку заповеди, чёткие границы. Эти границы нужны нам для того, чтобы сохранить себя. Коридор в минном поле ограничивают флажками для того, чтобы спасти жизнь вступающего в него солдата. И если он захотел растущей за пределами коридора земляники, то вероятность того, что он успеет её набрать, не подорвавшись на мине, равна вероятности того, что он может остаться без ноги. Заповеди – это не запреты ради запретов, а просьба Бога к человечеству: не делайте этого, вам будет плохо. Ведь почему-то нам не приходит в голову встать под стрелой или спрыгнуть с пятого этажа. Мы знаем, что этого делать нельзя, опасно. Так же, как опасно и нарушение нравственного закона, за которое мы тоже несём ответственность: страдает наша душа. Цель существующих веками в обществе нравственных установок – сохранить, спасти нас и наших детей от деградации и саморазрушения».
Материал: Ольга Котова
Фото предоставлены информационно-издательским отделом Архангельской и Холмогорской епархии